Новости 2021

Отец Золотой эпохи черноморских шахмат

Второй этап Черноморской серии Гран-при в Лоо посвящен памяти известного арбитра, организатора, мастера Юрия Лобанова. Быстро летит неумолимое время, и немногие из современников Юрия Ивановича остались в строю. Увы, зачастую в истории все больше остаются те, кто склонен к саморекламе, а покойный, положивший свою жизнь на благо российских шахмат и сделавший гораздо больше многих, был очень скромным человеком, никогда не говорившим о своих заслугах. И в день, когда мы все собираемся в «АкваЛоо» почтить память настоящей легенды города Сочи, впору вспомнить те вехи, которые скрываются в Энциклопедиях за коротенькой записью Ю.И. Лобанов (1939-2019).


Юрий родился в городе Армавире Краснодарского края. Отца своего не знал – тот в числе первых ушел на фронт и погиб в конце 1941 года. В Армавире Лобанов увлекся шахматами, которые, впрочем, не являлись единственной его юношеской любовью. Уже сейчас трудно установить – каким кандидатом в мастера Юра стал раньше: по шахматам или по водным лыжам. Но первая запись в его трудовой книжке гласила – «матрос-спасатель». Родители Лобанова до войны мечтали стать сочинцами, и мама позже переехала в морской город в поисках лучшей доли для себя и детей.

Юра выступал в первенствах Краснодарского края и Юга России среди юношей, но в финалы РСФСР пробиваться не удавалось, конкуренция оказывалась слишком сильной. Переломным моментом в шахматном плане для Лобанова стала служба в армии. Он служил в Куйбышеве и попал в местную армейскую команду, которая с новобранцем сумела впервые прорваться в финал Вооруженных сил. Это считалось очень почетным, Лобанов оказался на хорошем счету, его занятия черно-белой игрой поощряли, и после учебы там же в Куйбышеве на строителя он вернулся в родной Сочи.

Надо сказать, что тогда могучие традиции кубанских шахмат еще только зарождались. В знаменитом командном Кубке Чигорина первенство в Южной зоне и путевка в финал разыгрывались обычно между ростовской командой и сборной Чечено-Ингушской республики. Вернувшийся Лобанов считался одним из сильнейших шахматистов Краснодарского края, но особой перспективы в своем шахматном продвижении не видел. И пошел работать по специальности – строил, строил и строил. В частности, участвовал в возведении здания, в которое потом въехал знаменитый в советское время сочинский городской клуб, и постройке легендарной, столь знакомой российским шахматистам «Жемчужины».

Его судьбу изменил случай. В Сочи руководителем горкома переехал известный руководитель Сергей Медунов, десятилетие после войны проработавший в Крыму. Карьера Сергея Федоровича, дружившего с Брежневым, развивалась стремительно – председатель Краснодарского крайисполкома, 1-й секретарь Краснодарского крайкома, член ЦК КПСС. Будучи очень энергичным и напористым лидером, Медунов руководствовался только одним принципом – Кубань во всех вопросах должна стоять на первом месте в регионе. Отставание в столь популярных шахматах, которые он любил сам и которые так ценили его высокопоставленные московские друзья, задевало невероятно. «Кто у нас лучший шахматист?» - ударил кулаком по столу руководитель. Вскоре Юрий Лобанов приехал на встречу к тому, кому предстояло править краем до времен, когда многие бывшие сторонники Брежнева падут в ходе партийной чистки, инициированной Андроповым.

«Юра, ты нужен шахматам! А строителей у нас много», - произнес тогда историческую фразу Медунов, и с этого момента Юрий Лобанов стал известным на весь Союз шахматным организатором. «Что нужно сделать, чтобы Кубань и Сочи гремели на весь СССР? Чем надо – поможем!» - кредит доверия молодому специалисту дали большой, хотя в деталях всегда возникали трудности. Допустим, помощникам Медунова достаточно было увидеть в очередном турнире Краснодарский край на первой строчке и отчитаться всесильному шефу, что достигнута очередная громкая победа. А за детали – квартиры приезжим шахматистам, суточные, открытие клубов, беседок, проведение турниров Лобанову вместе с еще с один блестящим организатором Г.Саркисовым зачастую приходилось сутками обивать пороги чиновников разной величины. Но, несмотря на такую нагрузку, Юрий Иванович всегда справлялся.

В разные годы в Сочи и Краснодар перебирались такие гранды, как Ратмир Холмов, Виталий Цешковский, Наум Рашковский, Владимир Дорошкевич, Орест Аверкин и Елена Ахмыловская. Переезд Дорошкевича серьезно ослабил чечено-ингушскую дружину, а команда ростовских мастеров с каждом годом становилась старше – Кубань практически каждый год теперь занимала первое место в южных командных турнирах, а вскоре начала считаться одним из главных лидеров и во всероссийских. Позднее, играя и общаясь с Виталием Валерьевичем Цешковским, выросло новое поколение кубанцев во главе с будущим чемпионом мира Владимиром Крамником.

Лобанов ловко уговорил Медунова забрать в Сочи личный турнир памяти основателя отечественной шахматной школы. Мемориалы Чигорина проходили в Ростове-на-Дону и на Ставрополье, а, как мы знаем, для Сергея Федоровича обставить соседей всегда считалось делом чести. Вскоре для турнира выделили невероятное по тем временам финансирование, проект поддержало руководство федерации шахмат РСФСР с Верой Тихомировой – так возник практически единственный на территории страны «круговик», где в эпоху «железного занавеса» как молодые, так и уже заслуженные шахматисты могли выполнить нормы международного мастера и международного гроссмейстера. В 1980-м турнир памяти М.И.Чигорина был расширен и переименован в фестиваль «Россия» - там проводились и женские, детские турниры, опен. Традиция жила практически до развала Союза.

Несмотря на свою исключительную роль, Юрий Лобанов никогда не входил ни в какие группировки или кланы, не участвовал в закулисных играх, и поэтому не имел врагов. Они прекрасно смотрелись в тандеме с Тихомировой, которая при всей своей огромной любви к шахматам, способности стоять за них и спортсменов насмерть, слыла женщиной властной и не любящей возражений. Могла при необходимости дать по носу и дать больно – обычно пострадавший бежал искать утешения у Лобанова. Тут «отец» и «мать» турниров памяти Чигорина немного напоминали порой злого и доброго полицейских (если такое сравнение вообще применимо к советской эпохе).

Проведение фестиваля, кроме того, чтобы заручиться визой кого-то из свиты Медунова, требовало решения множества больших и малых проблем. Вот параллельно турниру идет всесоюзный слет музыкантов «Красная гвоздика», по ночам спать невозможно, и в ночное время бодрствует Юрий Лобанов, как-то пытаясь договориться с гуру музыки о том, чтобы они дали немного отдохнуть шахматистам. В знак протеста против ночной какофонии английские и югославские участники в очередном туре соглашаются на ничью на первом же ходу, и продолжают турнир только благодаря дипломатическим качествам радушного сочинского хозяина.

Однажды один из игроков связался на пляже с каталами (не секрет, что Сочи тогда считался неофициальной столицей не только шахматной, но и криминальной России), проиграл крупную сумму, не сумев расплатиться и подставив под удар собственную жизнь. Но вот, следующий день и на пляже идет процесс примирения, списывания долга – одними членами шахматной делегации по бокалам разливаются пиво, водка, шампанское и другие напитки, а на топчане Лобанов обучает игре в шахматы легендарного Япончика, будущего крестного отца русской мафии. Разумеется, по сравнению с такими глобальными затруднениями мелочами казались пожелание экс-чемпиона мира Василия Смыслова жить так, чтобы из окна номера видна была церковь, или просьба научить плавать восходящую звезду советских шахмат Рафаэля Ваганяна. В позднем возрасте Лобанов поражал знакомых тем, что помнил – в каком году и в каком уголке сочинского парка гулял тот или иной король шахматного мира, игрок сборной СССР, и что он говорил в ту минуту.

С неоднократным участником турниров памяти Чигорина Евгением Свешниковым

Учитывая приезды Михаиля Таля и других гениев шахматной доски, неравнодушных к чудесным дарам кубанской лозы, банкеты на иных Мемориалах Чигорина планировались чуть ли не ежедневно. Кстати, зачастую их, когда выделенные средства заканчивалась, оплачивал Юрий Иванович из своей повышенной, но далеко не грандиозной зарплаты директора шахматного клуба.

Одной из главных историй, наиболее полно раскрывающих роль организатора-Лобанова, является сказание про пожар. Естественно, для того чтобы во время турниров памяти Чигорина поселить всю судейскую бригаду, всех участников, всех представителей федерации и организаторов в «Жемчужине», не хватало даже политической воли Медунова. Туда размещали только суперзвезд или почетных гостей вроде самого шахматного космонавта Виталия Севастьянова. Остальные жили в совсем неплохой гостинице «Приморская». Таль вот, наоборот, «Приморскую» больше любил, дабы не отрываться вечером в ресторане от коллектива. А в «Жемчужине» для всех мероприятий резервировался огромный киноконцертный зал.
Вера Тихомирова, как известно, родилась в Ростове-на-Дону. И в бригаду, обслуживавшую турнир памяти Чигорина, традиционно входили донские мэтры арбитража. Почетный судья СССР Арон Богатин, хорошо знакомый современникам Владимир Дворкович и Леонид Будков, директор ростовского городского шахматного клуба. Леонид Федорович прошел с боями Великую Отечественную войну и пользовался огромным уважением.

Будков обладал массой достоинств, а среди его недостатков можно было выделить лишь один, который и недостатком-то не является. Леонид Федорович справедливо считался очень молодым душой человеком. И каждая новая весна окрыляла, преображала его, пробуждая в директоре того бравого симпатичного юношу, который бросался некогда с гранатой на немецкие танки.

Однажды, когда очередной тур Мемориала Чигорина закончился, наступил очаровательный сочинский вечер. Теплые, кружащие голову сумерки спустились на море, а тем временем в «Жемчужине» все подготовили к следующему туру – разложили бланки, переставили таблички с именами прославленных гроссмейстеров, вписали единички, нули и половинки в турнирную таблицу. Работа была закончена, и одного из самых авторитетных судей ждал волнующий, таящий интригу вечер. Заскочив в номер, Леонид Будков на скорую руку смастерил бутерброд (предстоял торжественный ужин, а холодильничек заботливо заполнили дефицитные яства, купленные в магазине для ветеранов войны) и, надев пиджак, торопливо выскочил в дверь.

Но в его идеальном, выверенном плане оказался один существенный минус – на телевизоре остался включенный кипятильник, помещенный в наполненный водой граненый стакан. Чай Леонид Федорович попить забыл, и это обстоятельство оказалось роковым. Вскоре вода выкипела, и нехитрое культовое устройство советского периода раскалилось добела. Первым смертью храбрых пал стакан, хрустнувший от небывалой теплой нагрузки. Затем пришел черед телевизора – кипятильник прожег его корпус и, словно нож в масло, проник внутрь. Мечту любого обывателя одной шестой части суши охватило пламя. Занялись ковры, гардины – полыхать начал весь номер. К несчастью, дежурная по этажу увидела масштаб надвигающейся катастрофы, когда номер Будкова полностью объял огонь, и женщина поняла, что принимать терапевтические меры в виде ведер с водой уже поздно.

В пожарной части Сочи немедленно зазвонил телефон: горит «Приморская»! Начальник отважных рыцарей шланга мгновенно оценил, что его родной город рискует остаться без этого милого слуху туриста здания. Тем более, такой внештатной ситуации за время его руководства и близко не случалось! Прозвучал приказ: «Всем-всем-всем! Поднять весь личный состав! Срочно тушить пожар!» И десятки машин помчались на место, где из окон уже полыхало пламя.

Побережье охватил рев пожарных автомобилей и звон сирен. Благодаря мужеству и быстроте сочинских пожарных «Приморскую» удалось спасти. Однако выгорели номера над и под комнатой Будкова, а также все соседние жилые помещения. Специальная комиссия из Москвы по расследованию итогов пожара провела экспертизу и нашла остатки сгоревшего кипятильника. Время было суровое, и Леонида Федоровича отдали под суд, вменяя нанесение огромного вреда советскому имуществу. Но ему удалось спастись от сурового и неизбежного социалистического правосудия.

Что же произошло во время суда? Один из опрошенных мной только и выдохнул: «Да если бы не Юра Лобанов!» Однако, когда мы встретились с Юрием Ивановичем на ростовском железнодорожном вокзале с целью побеседовать об этой истории (Лобанов отправлялся судить какое-то соревнование и любезно согласился пообщаться), то после прямого вопроса мой собеседник взял небольшую паузу, его взгляд устремился куда-то вдаль, и видно было, что Лобанов хорошо помнит те знаменательные события, но облекает свой ответ в тугой корсет аккуратной формулировки. Потом Юрий Лобанов повернулся ко мне. «Нашлись люди, которые утверждали – в момент пожара Будков находился на очень далеком расстоянии от гостиницы», - он очаровательно улыбнулся. В этом был весь Юрий Иванович – ни малейшей попытки как-то увековечить свою роль в истории, где он фактически спас жизнь человеку. Тут впору вспомнить слова мастера Александра Лысенко из юбилейной статьи о Лобанове (автор воспользовался здесь рядом интересных фактов, изложенных в ней), когда сочинский организатор повторял интервьюеру: «Ты давай, пиши поскромнее, слишком там меня не расхваливай!»
Благодаря организаторским способностям Юрия Ивановича в Сочи проходили турниры памяти Чигорина, личные и командные турниры, сборы известных шахматистов (причем, достаточно любопытно, что у Лобанова под крылом зачастую оказывались те, кто не вызывал доверия официальных властей – от Спасского до Гулько) и даже товарищеский матч-турнир четырех сборных (РСФСР, Латвия, Грузия, Ленинград). Если пересчитать, то гостиницы «Жемчужина», «Магнолия» и «Ленинградская», «Приморская» в то время приняли сотни шахматных турниров.

Разумеется, общение с великими не проходило даром, и в период своего расцвета Юрий Лобанов держал очень приличный шахматный уровень. Хорошо знал теорию, имел высокую шахматную культуру и понимание. При этом не то, чтобы был совсем не амбициозен, просто ему не нравился скрытый конфликт отборочных соревнований. Вот ты играешь решающую партию в полуфинале и зависит от нее, кто в финал да команду попадет, у кого толстый год, а у кого - тощий. Выиграешь еще, не дай Бог, и будет товарищ твой, земляк волком на тебя долгое время смотреть.

Когда уж приходилось садиться за доску, не любил выезжать за пределы Сочи и являлся настоящим фанатом родного города. Да, если побочный турнир проходит на родной земле и не мешает работе, и ничью где-то можно предложить, а соперник не будет сильно напирать, то можно.

В какой-то момент подняли вопрос, что Юрий Иванович Лобанов, знаменитый на весь СССР организатор и весьма достойный шахматист не является мастером спорта СССР. В те годы послевоенная жесткость в присвоении буковок мс ослабла, но все равно советская борьба за почетное звание имела свою специфику. Допустим, играется матч, и экзаменатор ничем не рискует в случае проигрыша. Рейтинг тогда не считался. Тем не менее, в Москве еще существовала комиссия, следившая, чтобы мастера не слишком рьяно помогали младшим коллегам пополнить их ряды. Контролировать процесс получалось уже лишь местами, но попытки все еще делались. Зачастую видные организаторы, шахматные деятели на местах привозили мастера постарше, любившего банкеты и шумные компании, окружали его заботой и любовью…

Лобанова такой вариант не устраивал категорически, и он как минимум трижды отказывался от матча с мастером-экзаменатором. «За какие заслуги мне? А выиграю, скажут – сплавили Лобанову! Мне и так с товарищем тяжело бороться по-настоящему будет четырнадцать партий подряд, а если знать еще, что в случае моего успеха его проработка в Москве может ждать… Зачем это нужно?»

Помог случай, в Сочи планировалось зональное соревнование одного из самых сильных обществ СССР «Труд», в котором состоял Юрий Иванович. Как часто бывало, не доехал один из участников, и для четности включили Лобанова. В итоге он разделил 1-2 места с сильным мастером Валерием Зильберштейном, опередив другого известного мастера Георгия Иливицкого, а ювелирная победа над многократным финалистом чемпионатов СССР Владимиром Дорошкевичем обошла все союзные журналы. Добавлю, что при своем позиционном классе и эрудиции Лобанов хуже ориентировался в осложнениях – не зря единственную партию в том турнире он проиграл бросившемуся на него самому молодому участнику Дмитрию Лосеву. Хотя, конечно, понятно, что из-за огромного уважения к Юрию Ивановичу многим мастерам тоже тяжело было бороться против него с полной выкладкой.

Но Юрий Лобанов не был бы Юрием Лобановым, если изменил бы своим привычкам. После турнира он отказался и от места в команде «Труда» на правах победителя, и от места в российском финале. «Играйте, играйте, у меня и так дел много!».
Не раз Юрий Иванович побеждал в чемпионате города, а еще один его игровой триумф после присвоения звания мастера в 1974 году состоялся во время того, как в составе советской делегации он побывал на матче Карпов-Корчной в Багио (1978). Насколько я понимаю, замысел отечественной федерации состоял в том, чтобы привезти людей, лица которых вызывали бы далеко не лучшие эмоции у Виктора Львовича (и он отчасти сработал – делегация приехала, и в тот момент претендент зевнул знаменитый мат двумя конями в исполнении Анатолия Евгеньевича). Однако среди прочих как-то затесался бесконфликтный Лобанов.

В честь прибытия шахматных туристов провели блицтурнир, переходящий в банкет. Играли почетные гости, сотрудники пресс-центра, многие сильные филиппинские игроки, сам главный организатор и будущий президент ФИДЕ Флоренсио Кампоманес – Лобанов отдувался за всю делегацию и занял 3 место.

Он оправдал ожидания – через три года Юрий Иванович получил возможность съездить и в Мерано на заключительную, третью битву Анатолия Карпова с Виктором Корчным, но, как свидетельствует Лев Альбурт, совершал и далеко не самые аккуратные шаги, общаясь с эмигрантом, игравшим некогда в его турнирах.

«В 1981 в Мерано Юрий был в совделегации, а я журналистом из Чесс Лайфа. По сути, в команде Злодея, и, главное, невозвращенец. Многие со мной общались, но в секрете, часто с помощью Генны Сосонко. Юра в этом оказывался одним из самых смелых» (Лев Альбурт)

По мере нарастания шахматного бума в Краснодарском крае Юрий Иванович потихоньку начал судить, причем в шутку утверждал, что в первый раз это случилось совершенно случайно – сорвался приезд какой-то известного столичного арбитра, и ему пришлось занять его место. С 1970 года он судья республиканской категории, с 1974-го – всесоюзной. Международный арбитр с 1979 года. Матчи претендентов, Суперфиналы чемпионатов России, судейство почти десятка Олимпиад и шестнадцати подряд супертурниров в Пойковском – вот такой внушительный список регалий!

Арбитр супертурнира в Пойковском и его участники

Личный авторитет Лобанова был настолько велик, что казалось – при нем и скандалить как-то неудобно. Вряд ли это оказалось совпадением, что в практике всегда приветливого, всегда одетого в хороший костюм при галстуке и всем своим видом показывавшего уважение к шахматам и шахматистам арбитра никогда не случалось конфликтов с подачей апелляции. На Олимпиаде 2016 года в Баку ему присвоили почётное звание «заслуженный арбитр ФИДЕ». Но понятно, что неофициально в глазах игроков он стал заслуженным примерно на несколько десятилетий раньше.
Разумеется, Юрий Иванович знал тысячи больших и малых тайн про великих игроков. Юг, Сочи, море, курортные романы или тяга к зеленому змию. Но честный, бесконфликтный, порядочный, он всегда строго контролировал, что можно поведать на банкете, а что навсегда будет погребено в недрах его великолепной памяти.
В 1984 году Юрий Лобанов учредил первый в стране Народный университет шахматной культуры и был назначен первым ректором, привлекая к работе многих сильных шахматистов. Большой популярностью пользовалась «Шахматная страничка» на кубанском телевиденье. Особой гордостью Лобанова стало открытие знаменитой шахматной беседки в Сочи, куда, подумайте только, на выходные иногда прилетали поблицевать многие ведущие гроссмейстеры страны (и потом привести вечер в компании щедрого Юрия Ивановича).

Увы, после падения Медунова бороться за шахматный престиж стало куда сложнее, а у новых властей черно-белый проект подобного энтузиазма не вызвал. В поисках лучшей доли в перестроечное время мастер Лобанов даже подался в Триполи обучать шахматам ливийскую молодежь. С озорным смехом он рассказывал своим друзьям, как учебно-тренировочные сборы охранял самый настоящий танк.

Экзотические путешествия Юрия Ивановича

В смутные 90-е на нем продолжала держаться шахматная жизнь в Сочи. К счастью, к проведению последнего в истории кругового турнира памяти Чигорина Лобанов привлек известного мецената Аслана Бешукова, семья которого потом на многие годы стала покровительницей шахмат в Южном федеральном округе уже суверенной России.
А только нищета и криминальный ужас тяжелого времени начали заканчиваться, как Юрий Лобанов выступил одним из инициаторов сочинского шахматного воскрешения. В январе 2002 года на заседании ДЮК РШФ председатель комиссии Анатолий Терехин внезапно объявил, что очередное детское первенство России пройдет в шикарном президентском комплексе «Дагомыс», где стоимость проживания и питания составит 400-450 рублей в сутки. По тем временам очень приличные деньги – школьный учитель, например, получал не более 5000 в месяц.

В зале (а там сидело примерно полсотни человек) повисла гробовая тишина, в которой гроссмейстер Людмила Сергеевна Белавенец сказала: «Может быть, мы все-таки проголосуем?» Но Терехин веско ответил, что им и президентом РШФ Андреем Селивановым решение принято, а что касается технических вопросов, то ими уже занимается Юрий Иванович Лобанов…

Технические вопросы?! У федерации для проведения такого турнира тогда банально не хватало комплектов шахмат! Ведь ранее турниры по возрастам разбрасывались по городам, и их организация поручалась местным энтузиастам. Несмотря на то, что он уже разменял седьмой десяток, удивительный пламенный мотор по имени Юрий Лобанов, получивший возможность вновь заняться любимым делом, ездил по санаториям и собирал шахматы, оставшиеся еще с тех времен, когда их туда завозили по приказу Медунова.
Встречал поезда с инвентарем из других регионов на сочинском вокзале, сидя за рулем старенького жигуленка – приличную иномарку друзья во главе с Борисом Спасским подарили ему только на юбилей в 2009-м. Не удивляйтесь, ведь именно Лобанов прикрывал Бориса Васильевича во время сочинского вояжа перед отъездом во Францию – экс-чемпион мира находился тогда в разработке КГБ. Будучи прекрасным знатоком классической русской литературы, Юрий Иванович вспоминал Чичикова и «Мертвые души», памятуя о той отчаянной, цейтнотной борьбе за недостающие комплекты. Зачастую в них не хватало отдельных слонов или пешек, приходилось находить похожие недостающие фигуры, дабы юноши и девушки не перепутали случайно в пылу борьбы….
И во все последующие сочинские мероприятия, он, всегда безупречно одетый, приезжал в «Жемчужину», Дагомыс и Лоо. Никогда никому не навязывался, но всегда давал людям мудрые жизненные советы. Никогда не жаловался на жизнь, даже когда на склоне лет у него случился страшный пожар, в котором погибли многие раритетные вещи, памятные подарки, разнообразные сувениры и книги с дарственными надписями от чемпионов мира.

С Анатолием Карповым

Был в строю, даже несмотря на возраст и проблемы со здоровьем последних лет, и помогал при необходимости с организацией. Юрий Иванович Лобанов ушел из жизни 31 декабря 2019 года, не дожив несколько часов до своего 81-го дня рождения...
Конечно, такие люди не должны быть забыты, и, кроме проведения Мемориала Лобанова, в Сочи сейчас усилиями родственников Юрия Ивановича и заместителя исполнительного директора ФШР Александра Ткачева открывается выставка памяти известного организатора, установлен очень красивый памятник. Да и сама шахматная жизнь на Черном море этим летом возрождается в память об отце Золотой эпохи шахмат Сочи и Краснодарского края!

Автор сердечно благодарит всех, кто помогал в написании этой статьи
Фотографии из архива «Шахматного обозрения-64»